В мире существует множество фотографов, снимающих лучше меня. Они лучше знают про свет, цвет и композицию. Они умеют поставить модель в позу и отлакировать потом снимок до блеска ретушью. Я не сделаю человека красивей. Я не умею уменьшать в Photoshop щеки и увеличивать губы.
Я — зеркало. Я выискиваю истину, суть человека. Я вскрываю там, где больно и зашиваю, там, где отболело. Это не совсем фотосессия. Точнее, это больше, чем фотосессия. В качестве приправ я использую немного психотерапии (я задаю вопросы до и во время съемки, и часто это неприятные и сложные вопросы) и чуть фотографического шаманства.
Мне можно доверить сфотографировать не парадный портрет, а то, что запрятано так глубоко, что уже и не помнишь где оно.
Рядом со мной легко говорить о сложном. Со мной легко формулировать мысли. Со мной легко не позировать, а быть.
Со мной легко говорить, потому что я больше слушаю и задаю правильные вопросы. Даже незнакомому. Даже интроверту. Я не подавляю чрезмерной активностью и шумом. Я даю передышки на выпить кофе, воды, отдохнуть и расслабиться. Говорить необязательно (во время съемки), но обязательно прописывать или проговаривать заранее то, что ждет клиент и то, как я готов это реализовать.
(Важно! Специально для интровертов: я очень одобряю текстовую переписку).
Я разрешаю себе задавать клиенту непростые вопросы, потому что еще на этапе предварительного разговора я говорю клиенту о том, что это будет немножко не только съемка в парадно-выходном костюме, а погружение в себя. И что я буду инструментом этого погружения. И да — в какие-то минуты я могу сказать то, что станет скальпелем. Клиент предупрежден.
В 99% случаев клиенты, получая фото, говорят мне: «Я снимался у других фотографов. Все хорошо, но я не узнаю себя на фото. Не мое лицо, не мои позы, не мои эмоции». Когда люди получают фотографии, сделанные мной, они говорят: «О, это я! Настоящий!» Я думаю, что-то, как я вижу человека, совпадает с его собственным видением себя-идеального.
У меня есть образование психолога и психологический подход. Но в 99% случаев клиент не знает о моем психологическом бэкграунде. Но зато может его чувствовать.
Бывают съемки — просто съемки. Но чаще всего — это путешествие к себе. Я провожу по этому пути мягко. Так, что человек смотрит на меня, смотрит себе под ноги и делает выбор — довериться. Со мной можно позволить себе быть героем любимой сказки, пилигримом, странником, бунтарем, шутом, девой в платье, воином с мечом, раненой птицей или одиноким ребенком. Можно.
У меня чаще снимаются девушки. Потому что девочки, девушки чаще готовы исследовать себя, они не боятся вскрывать нарывы. Когда я говорю «девочки» — я имею в виду женщин в возрасте 25+. По эту сторону плюса может быть сколько угодно лет. А вот мужчины чаще всего не готовы снять маску «среднестатистического мужика». Пока.
Я откажу человеку, который не знает зачем ему эта фотосессия. Который не готов работать. Съемка у меня — это обоюдный процесс фотографа и модели. А еще я часто отказываюсь от семейных съемок и лавстори. Не мое.
На тех фото, что я снимаю, часто проявляются символы, атрибуты и фичи. Эти штуки совершенно не обязательны, они появляются исключительно по воле самого клиента. Клиент считает, что ему это важно — и демонстрирует кольца, ключи, сакральные украшения. Но нередко бывает, что вещественные символы ВНЕЗАПНО появляются в пространстве фотосессии. Сами по себе. Будем считать, что это магия.
Моя съемка может стать важной вехой для человека, который не может принять решение и находится в процессе выбора. Человеку, который хочет исследовать себя-внутреннего. Человеку, которому нужно примириться с собой и вылезти из болезни или травмы.
После такой съемки меняется восприятие себя. Многие говорят, что становится легче дышать. Как будто признавая за собой право быть настоящим, человек расслабляется и становится гармоничным.  

(Интервью журналистке Cosmopolitan Russia и LittleOne Ире Форд, 2020 г.)